Сколько-нибудь достоверной информацией по этому поводу наука не обладает. Нет даже более или ме нее хорошо аргументированной гипотезы. Можно говорить только с тех или иных мнениях на сей счет.

Известный польский писатель Станислав Лем сказал однажды: «Я верю в существование внеземных цивилизаций, ибо иначе мне было бы очень одиноко жить». Не потому ли первобытная мифология населяла священные рощи, водоемы, горы всевозможными демонами, что человеку психологически трудно примириться с одиночеством во Вселенной? Боги и демоны не просто отражения, не копии человеческих существ, а особые существа. Человеческая у них только психология, а могущество — сверхчеловеческое. Помощь такого божества придает смертному особенную силу, неуязвимость, хитрость, знание, красоту. Но могущество олимпийцев не имеет ничего общего со всемогуществом. На них так же, как и на людей, распространяется неотвратимость рока, они могут терпеть поражение, неудачу замыслов..

Но если бы они обладали только человеческими возможностями, их присутствие лишь увеличивало численность земного населения, не уменьшая ощущения «одинокости». Людей и так на земле хватает. Лему нужно, чтобы были другие миры, с живыми существами, разумными, но отличными от людей. Если бы разум мифических существ был бы принципиально иным — непостижимым для человека, то это тоже не спасало бы от одиночества. Тот же Лем изобразил в Солярисе человека перед лицом непостижимого разума Океана. Человек с его слабостями одинок и беззащитен. Океану не хватает именно человеческих слабостей, способности понять страхи и кошмары, мучающие людей. Эти ужасы человек загоняет в подсознание, а Океан — Солярис безжалостно их материализует и выводит наружу. Олимпийские боги так не поступали. С ними можно было вступать в «торговые» отношения, хитрить. Достаточно было проявлять к богам почтительность и послушание, как необходимость считаться с некоторым неконтролируемым могуществом. Так маленькое племя относилось к могущественному соседнему государству, которому оно платило дань и выказывало требуемые знаки почтения. Египет, Ассирия, Вавилон. Персидское государство, Рим в соответствующие исторические эпохи играли роль таких государств.

Впрочем, в середине первого тысячелетия до нашей эры возникло сразу несколько религиозно-философских учений, в которых были заложены другие этические принципы. Бог выступал в этих учениях как олицетворение совести, от которой нельзя откупиться формальным исполнением правил или жертвоприношениями. Тут уже существенны самые потаенные намерение человека. Хитрить, в данном случае, не с кем. Но это уже не имеет прямого отношения к мифу о внеземных цивилизациях. А эллинская и ей подобные мифологии имеют самое прямое отношение к нашей готовности выдумывать или принимать чужие выдумки об инопланетянах. Могущественные, но человеческие существа, населяющие области, не подвластные прямому исследованию со стороны человека...

Место действия фиктивных существ, с одной стороны, должно быть достаточно отдалено от доступных прямому вмешательству человека, но с другой — должно допускать возможность прямого контакта. Гора Олимп сегодня слишком доступна В Гималайских отрогах можно поместить разве что безобидного и умственно-примитивного снежного человека. А в космосе еще место есть.

В книге Е. Костюхина «Александр Македонский в литературной и фольклорной традиции» (Москва, «Наука», 1972) мы находим пример становления мифа. Для греков Александр вполне историческое лицо. В Азии — это уже герой легенд, а совсем далеко, среди жителей острова Ява возникает миф о том, что Александр Македонский сражался с демонами и великанами и, в конце-концов, основал Ост-Индскую тортовую компанию. Это, пожалуй, сопоставимо с современными мифами о посадочных площадках древних космонавтов, о том, как они разрушили Содом и Гоморру и катали в космическом корабле вавилонского царя. Ведь Ост-Индская компания для стран Индийского океана эпохи колонизации была современной реальностью! Спиритизм, вертящиеся столики и тому подобная мифология прошлого века имела очень специфические псевдонаучные объяснения в духе теории поля, многомерного пространства и прочих понятий, открытых наукой того века. Пристальный интерес к космическим пришельцам возник ровно тогда, когда идея ракетного корабля стала осязаемой научно технической реальностью. И тогда же возникла идея заново интерпретировать библейские сказания, придав старинным пророчествам и мифам характер вполне современного мифа.

Итак, три фактора устойчиво сохраняются во всех мифологиях бывших, нестоящих (и очень хочется сказать, будущих).

Первый: миф осуществляет, по-видимому, вполне реальную человеческую потребность населить мир своими могущественными подобиями.
Второй: место действия мифа достаточно отдалено от нас, чтобы прямая проверка была невозможна, но достаточно для прямого контакта с мифологическими существами.
Третий: характер мифа должен близко соответствовать господствующей системе знаний, или, точнее, господствующему типу культуры, но при этом находится где-то на периферии системы знаний.
Все эти факторы хорошо известны специалистам по мифологии или по теории культуры и дают куда более научное объяснение бума вокруг «пришельцев из космоса» чем многие другие привлекаемые к делу соображения.

Эти три фактора способствуют появлению и разных других мифов. Например, порожденного современной наукой мифе о «всемогуществе» вычислительных машин, которые в недалеком будущем приведут к созданию «искусственного интеллекта». Здесь налицо и потребность в существовании чего-то близкого к человеческому разуму, но свободного от присущих нам слабостей, обладающего более высоким могуществом. Здесь и обращение к будущему — тем самым и искусственный разум помещается в сферу, где прямая проверка невозможна (мало ли что можно обещать в далеком будущем). Здесь и прямое соответствие представлениям господствующей научной культуры, для которой естественно представлять мышление человека чем-то вроде механизма, функционирующего наподобие сложного компьютера. Опять-таки мы обнаруживаем здесь те самые три фактора, о которых шла речь только что, когда мы говорили о пришельцах.

Эти факторы способны порождать мифы и сегодня.

Ну, а как же быть с наблюдениями неопознанных летающих объектов (в просторечии — «летающих тарелок»)? Проще всего считать все это чистым заблуждением. Но ведь есть много очевидцев, которые что-то там такое видели. Отвергать виденное просто из-за отсутствия объяснений было бы как-то странно. Тут возникает мысль, что объяснение через гипотезу о пришельцах слишком «близко лежит».

Может быть, суть дела гораздо интересней? Может быть, мы имеем дело с какими-то неизвестными еще механизмами атмосферных объектов, которые ближе к феномену сознания, чем изученные современной наукой формы движения? Ведь удалось же биологам обнаружить на уровне клетки формы сложнейшего поведения, которое нельзя отождествить с разумным, но можно с ним сопоставить! Стереотипность мифа препятствует созданию содержательных новых гипотез не меньше, чем отказ рассматривать явления, не укладывающиеся в готовый научный стереотип.