Эту историю мне рассказал геолог из Иркутска (к сожалению, его уже нет в живых).

Я познакомился с ним еще в начале девяностых на геологопоисковых работах в горах Восточного Саяна. Однажды летним вечером, сидя у костра, мы с ним разговорились об охоте: я рассказал ему о своих приключениях, он - о своих. Случай, который он поведал мне, вовсе не походил на обычную охотничью байку.

Это не прогулка

Н. уже много лет занимался охотой на пушного зверя. По осени, после окончания сезонных работ, выезжал в тайгу на промысел соболя и белки. Его промысловый участок находился в труднодоступном горно-таежном районе Удинского хребта Восточного Саяна, в Тофапарии - районе на западе Иркутской области на границе с Тувой. Живут там тофалары, или, как они сами себя называют, тофы - малочисленный народец, родственный восточным тувинцам.

Обычно на промысел геолог отправлялся со своим приятелем, но в тот год напарник не смог поехать из-за неожиданно свалившей его болезни. Он отправился в тайгу один. Отказаться от поездки он не мог: все необходимое снаряжение и продукты на два месяца были завезены из Алыгджера по реке на моторной лодке к зимовью, уже подписан договор с заготконторой на сдачу пушнины. Да и вообще пропускать сезон, которого ждал весь год, не хотелось.

Но охотничий промысел в зимней тайге в горах - это не прогулка по Невскому проспекту, может всякое случиться. В одиночестве даже опытному таежнику в горах небезопасно.

Дурной глаз

Мой знакомый ждал две недели, надеясь, что его напарник выздоровеет и они вдвоем отправятся в тайгу. Но время шло, уже начался сезон охоты, а тот все еще болел. И вот он решился ехать один.
«Места знакомые, от Алыгджера недалеко, поохочусь хоть месяц. Черт с ним, с этим планом, сколько добуду шкурок, столько и ладно», - успокаивал он себя.
Но настроение уже было испорчено.

Прилетев в Алыгджер на рейсовом Ан-2, он зашел к знакомому охотнику-тофалару переночевать и взять его собак. Тот, узнав, что геолог собрался на охоту без напарника, принялся его отговаривать:

- Не ходи один, опасно, вдруг ногу подвернешь или шатун встретится.

- У тебя собаки надежные, с ними медведь не страшен, - отшутился геолог.

- Ладно. Вижу, ты упрямый, не отговорить. Но когда завтра пойдешь в тайгу, постарайся не попасться на глаза нашей ведьме - удачи не будет, у нее глаз плохой.

Н. и раньше слышал про эту старую тофаларку, которую местные жители побаивались, так как она могла навести на собак порчу, а на охотника навлечь травму или болезнь. Они старались избегать встречи с ней, когда уходили на промысел.

Встреча на окраине

На следующее утро он встал еще затемно, быстро собрался, свистнул собак и пошел из села. Проходя по одному из переулков, он в утренних сумерках увидал старуху, вышедшую с ведрами из подворотни. Та повернула к нему голову, и геолог разглядел ее маленькие злые глаза. Ведьма!

Инстинктивно охотник поднял правую руку, чтобы закрыться от ее взгляда, развернулся и быстро пошел другой дорогой. На душе стало тяжело. Но возвращаться уже не стал - раз пошел, надо идти, не отказываться же от промысла из-за какой-то старухи.

Через три дня, когда он колол дрова возле зимовья, почувствовал, как что-то кольнуло в ладони правой руки. Он посмотрел на ладонь, но занозы не увидел. На следующий день колющая боль, пока еще не сильная, ощущалась уже каждый раз, когда он что-то брал правой рукой.

Присмотревшись, геолог увидел небольшую припухлость и слабое покраснение кожи недалеко от основания большого пальца. «Что за чертовщина? - с досадой подумал он. - Только начал промысел, а тут рука начала болеть».

Все хуже и хуже

Не обращая внимания на боль, он продолжал работать - настраивал ловушки на соболя и петли на белок. К вечеру больное место еще больше вздулось и покраснело.

Охотник в небольшую лупу, которая всегда была в его полевой сумке, рассмотрел маленькую черную точку в центре больного места. Попробовал иголкой вытащить занозу, расковырял до крови ранку, но ничего не получилось. Тогда он смазал больное место заживляющей мазью, которая нашлась в его небогатой походной аптечке, перебинтовал ладонь и лег спать.

Проснувшись утром, геолог почувствовал, что боль усилилась. Он с досадой подумал, что завтра не сможет держать в руке топор или ружье. Сняв повязку, он с удивлением увидел, что из ранки торчит тоненький черный волосок.
«Ах ты, ведьма! - вырвалось у него. - Наградила хворью!»
Мой знакомый понял, что старая тофаларка, встретившаяся ему в Алыгджере, действительно сглазила его.

Тем не менее, превозмогая боль в ладони, он собрался и отправился в лес: надо было проверить ловушки и петли. Управлялся в основном левой рукой, правой только подсоблял. С непривычки работа подвигалась медленно, и он вернулся в свою избушку уже затемно. Рука не давала покоя, вся кисть горела, к ладони было не притронуться.

Помощь знахарки

Размотав повязку, геолог увидел, что волосок стал толще и длиннее. Попытался выдернуть его, но такая резкая боль пронзила всю его правую руку до плеча, что он даже застонал. Стало ясно, что надо спасать руку. Тут уже не до пушнины!

Ночью он плохо спал - не давала покоя больная рука, поднялась температура. Едва дождавшись утра, охотник спешно покинул зимовье, прихватив несколько добытых соболей и белок. С трудом он дошел до Алыгджера.

Когда он появился в доме у своего знакомого тофалара, тот удивился:

- Что случилось? Пошто так рано вышел?

Услышав рассказ бедолаги, он чертыхнулся и побежал к знакомой знахарке, которая жила поблизости. Та принесла какой-то травяной настой. Смочила им бинт, приложила к ладони и обмотала ее. Потом прошептала какие-то слова и сказала:

- Должно помочь.

Рука заживала долго, около двух недель. Черный волос исчез, видно, зелье знахарки помогло. Больше в тот район на охоту Н. не ездил.